Берега смерти [Сборник] - Роджер Желязны

— Не понимаю…

— Возьми. Поднеси к глазам. Посмотри, что у него внутри.

Джек поднес камень к глазам, прищурился и уставился внутрь.

— Внутри… — сказал он. — Крохотная копия этой комнаты.

— Посмотри на стол.

— Вижу! Я вижу, как мы сидим за столом! Я… Я рассматриваю… Этот камень!

— Отлично! — Повелитель Нетопырей зааплодировал.

Джек выпустил камень из рук, и его собеседник вернул тот на место.

— Посмотри, пожалуйста, — сказал он.

Он взял камень свободной рукой и стиснул в кулаке.

Наступила тьма. Она пришла лишь на миг и исчезла, как только он разжал пальцы.

Тогда он достал из-под плаща свечу, закрепил в подсвечнике на столе и зажег. Потом поднес свисающий с цепочки камень к пламени.

В комнате стало тепло, даже слишком. Через некоторое время жара стала угнетающей, и Джек почувствовал, что на лбу выступили капли пота.

— Хватит! — сказал он. — Вовсе ни к чему нас поджаривать!

Повелитель Нетопырей убрал пламя и окунул камень в графин с водой. Сразу же стало прохладно.

— Где мы? — повторил Джек.

— Да вот — я ношу нас на шее, — ответил Повелитель Нетопырей, снова надевая цепочку.

— Хороший фокус. И где же ты сейчас?

— Здесь.

— В камне?

— Да.

— А камень у тебя на шее?

— Конечно. Да, фокус неплохой. Выдумать и осуществить это мне удалось быстро. В конце концов, я, несомненно, один из способнейших. Хотя много лет назад несколько моих самых ценных манускриптов по Искусству были украдены.

— Какое несчастье. Я полагал, ты более тщательно охраняешь подобные документы.

— Их хорошо охраняли. Но был пожар. Во время замешательства вор сумел взять их и исчезнуть в тени.

— Ага, — сказал Джек, прикончив последний кусок хлеба и потягивая вино. — Вора поймали.

— О, да. И казнили. Но я с ним еще не покончил.

— Да? — сказал Джек. — И что же ты думаешь делать?

— Я собираюсь свести его с ума, — сказал Повелитель Нетопырей, играя вином в своем кубке.

— Может быть, он уже сошел с ума. Разве клептомания — не болезнь психики?

Его собеседник покачал головой.

— Не в этом случае, — сказал он. — Для этого вора это — вопрос гордости. Ему нравится перехитрить власть имущих и завладеть их собственностью. Это, похоже, укрепляет его уверенность в себе. Если подобные желания — психическое расстройство, значит, им страдает большинство. Хотя сопутствует ему, поскольку он обладает кой-какой Силой и применяет ее жестко и без жалости. Я с огромным наслаждением пронаблюдаю, как постепенно он спятит вконец.

— Чтобы укрепить свою гордость и уверенность в себе?

— Отчасти. Кроме того, это вселит в него некоторое почтение к богине правосудия и пойдет на пользу обществу в целом.

Джек засмеялся. Его собеседник только улыбнулся.

— Как же ты намерен этого добиться? — наконец, спросил он.

— Я заточу его в тюрьму, откуда нет выхода. Там ему совершенно нечего будет делать — он будет просто существовать. Время от времени я стану помещать туда определенные вещи и удалять их, — вещи, которые с течением времени начнут все сильнее завладевать его мыслями. Начнутся приступы ярости и периоды депрессии. Я сломаю самоуверенность этого задаваки и с корнем вырву его гордыню.

— Ясно, ясно, — сказал Джек, — это звучит так, будто ты давно собирался проделать это.

— Можешь не сомневаться.

Джек оттолкнул пустую тарелку, откинулся на спинку стула и пересчитал окружавшие их отражения.

— По-моему, дальше ты, пожалуй, заявишь, что твою побрякушку легко невзначай потерять во время океанской прогулки, зарыть в землю, сжечь или скормить свиньям.

— Нет, как ты только что сообразил.

Повелитель Нетопырей поднялся, небрежно махнув рукой куда-то наверх.

— Я вижу, тебе доставили ванну, — сказал он, — и, пока мы обедали, приготовили чистую одежду. Я удаляюсь. Займись собой.

Джек кивнул и поднялся.

Тут под столом раздался глухой стук, за которым последовали дребезжание и короткий резкий вопль. Джек почувствовал, что его ухватили за лодыжку. Потом он очутился на полу.

— Прочь! — крикнул Повелитель Нетопырей, быстро обойдя вокруг стола. — Назад, я сказал!

Из складок его плаща вырвались тучи нетопырей и ринулись на то, что было под столом. Оно от ужаса завизжало и так стиснуло лодыжку Джека, что ему почудилось, будто кости разваливаются в порошок.

Он поднялся и начал нагибаться вперед. Потом, увидев это, он на миг остолбенел, и тут была бессильна даже боль.

Существо было белым, голым, блестящим и все в синяках. Повелитель Нетопырей пнул его, и оно выпустило Джека, но прежде, чем оно успело загородиться скрещенными руками, Джек мельком увидел его перекошенное лицо.

Похоже, это создание было задумано, как человек, но так до конца им и не стало. По нему словно прошлись, перекрутили его, а в оплывшей голове, как в сыром тесте, проткнули дыры. Сквозь прозрачную плоть его торса виднелись кости; короткие ноги были толщиной с дерево и заканчивались дискообразными ступнями. С них свисало множество длинных пальцев, похожих на червей или на корни. Руки были длиннее тела. Это был раздавленный слизняк; нечто, замороженное и оттаявшее прежде, чем пропеклось. Это было…

— Это — Боршин, — сказал Повелитель Нетопырей, протягивая руки к визжащему существу, которое не могло решить, кого боится больше — летучих мышей или их хозяина.

Оно колотилось головой о ножки стола, пытаясь ускользнуть от обоих.

Повелитель Нетопырей сорвал с груди камень и запустил им в существо, бормоча при этом проклятия. Оно исчезло, оставив после себя лужицу мочи. Мыши вновь пропали в одеждах своего господина. Он улыбнулся Джеку.

— Что, — спросил Джек, — такое Боршин?

Некоторое время Повелитель Нетопырей рассматривал свои ногти. Потом он сказал:

— На дневной стороне планеты ученые уже некоторое время пытаются создавать искусственную жизнь. До сих пор безуспешно. Я собирался добиться успеха с помощью волшебства там, где их наука бессильна, — продолжал он. — Я долго экспериментировал, потом попробовал. Ничего не вышло… или, скорее, вышло наполовину. Результат ты только что видел. Я избавился от своего мертвого гомункулуса, отправив его в Навозные Ямы Глива, но однажды он ко мне вернулся. Я не могу приписать себе честь его оживления. Силы, питающие нас здесь, каким-то образом стимулировали его. Я не думаю, что Боршин и вправду живое существо… в обычном смысле слова.

— Это — одна из тех вещей, предназначенных, чтобы пытать твоего врага, о которых ты говорил?

— Да, поскольку я обучил его двум вещам: бояться меня и ненавидеть моего врага. Правда, на этот раз я его сюда не приводил. Он приходит и уходит сам, своими путями. Но я не думал, что они достигают этого места. Этим я